Одной из важных политических установок президентского послания от 1 марта 2018 года является поддержка и продвижение «современных профессиональных кадров на государственной и муниципальной службе, в бизнесе, в экономике, науке, на производстве, во всех сферах». Президент В.В.Путин привел в пример уже состоявшийся конкурс «Лидеры России», поддержал реализацию целого ряда проектов для отбора и роста молодых профессионалов и волонтеров.1

Одним из непосредственных откликов партийного руководства «Единой России» на эту часть президентского послания стало проведение пилотного проекта «ПолитСтартап», направленного на максимально широкое вовлечение молодых кандидатов и активистов в предварительное голосование («праймериз») и выборную кампанию 2018 года.

Следует признать, что на современном этапе развития партийно-политической системы выполнение вышеназванной установки на продвижение молодых и перспективных кадров на местах существенно зависит от позиции глав регионов и руководителей партийных организаций «Единой России». Даже парламентские оппозиционные партии, в предвыборных списках которых молодые активисты преобладают, не могут пока обеспечить массовый кадровый лифт.2

Поэтому для оценки сегодняшней ситуации и готовности региональных элит выполнить президентскую и партийную установку необходимо и достаточно внимательно посмотреть на промежуточные итоги выдвижения кандидатов в депутаты от «Единой России» на выборах 2018 года. Всего в единый день голосования 9 сентября проходят выборы в 16 региональных парламентов и в 12 городских собраний административных центров. Пилотный проект «ПолитСтартап» проводился именно в рамках предварительного голосования накануне предвыборных кампаний в 24 из 25 регионов, где проходят выборы представительных органов.

Оценить намерения и активность региональных элит в части поддержки молодых кадров можно уже сейчас, не дожидаясь голосования и окончательных итогов выборов. Как раз окончательные итоги выборов, на которые влияют множество других факторов, в этом смысле оценки намерений и исполнения политических установок менее показательны.

Оценку молодежной активности на выборах-2018 можно начать с итогов мобилизации в рамках партийного проекта «ПолитСтартап» и предварительного голосования в «Единой России». По условиям партийного проекта молодым участником предварительного голосования или активистом групп поддержки считается местный житель в возрасте до 35 лет.

Полной информации об итогах молодежного предвыборного проекта во всех 24 регионах нет. Как правило, отчеты в СМИ и на сайтах партийных организаций оставляют самые успешные. Так, в Республике Башкортостан в проекте «ПолитСтартап» участвовало самое больше число молодых людей – 257, из них 160 стали претендентами на выдвижение в кандидаты на выборах. Более 50 молодых участников «праймериз» было в Ульяновской области. Доля молодых участников была высокой в Тюмени – около 50%.

Среди административных центров регионов, где проходят выборы городских собраний, наибольшую активность проявила молодежь Рязани – 92 «стартапера», в том 35 прямых участников «праймериз».

Всего в 24 регионах в пилотном проекте «ПолитСтартап» приняло участие 1609 молодых людей. По данным из генерального совета партии «Единая Россия» доля молодых (до 35 лет) участников предварительного голосования составила в 2018 году 37 процентов по сравнению с 30 процентами годом ранее.3 Хотя следует учесть, что в прошлом году был другой состав регионов, но и политическая установка на омоложение состава кандидатов тоже повлияла.

Серьезность намерений по поддержке молодых кадров измеряется не только активностью участия молодежи в партийных предвыборных мероприятиях, но, прежде всего, официальными итогами выдвижения кандидатов партийными конференциями. Эти итоги закреплены в официально зарегистрированных избиркомами списках кандидатов по мажоритарным и единым округам. В базе данных, общедоступной на официальном сайте Центризбиркома России4, указаны даты рождения зарегистированных кандидатов, поэтому мы можем использовать эти данные и сформировать статистику для 28 выборных кампаний.

Кроме процентной доли молодых кандидатов существенным фактором также является вероятность избрания. Понятно, что молодые кандидаты, включенные в списке вторыми-третьими и так далее в региональных группах, имеют мало шансов стать депутатами. Для них участие в выборах – это, скорее, политическая школа и статус кадрового резерва.

Кандидаты, выдвинутые в мажоритарных округах или первыми в региональной группе списка, тоже имеют далеко не стопроцентные шансы – разные в зависимости от региона, округа и иных факторов. Однако все эти кандидаты имеют хотя бы возможность реально побороться за победу. Молодость кандидата и его активность, опыт успешного участия в «праймериз» эти реальные шансы повышают.

Поэтому в статистической таблице мы обязаны учитывать выдвижение в округе, как и на первой позиции в группе, как «проходную» позицию, в отличие от прочих мест в региональных группах. Выдвижение молодых кандидатов на проходные позиции являются очевидным критерием серьезности намерений региональных элит по продвижению молодых кадров. Так же как выдвижение большого числа молодых кандидатов на вторые-пятые позиции в региональных группах говорит о серьезности работы по подготовке кадров на перспективу. Хотя в этом случае имеет значение также градация по возрасту внутри самой молодежи. Чем больше молодых участников моложе 30 лет, тем серьезнее подход к подготовке кадров для будущих выборных кампаний, политических лидеров для молодежных, волонтерских движений и организаций.5

Итак, рассмотрим внимательно таблицу 1, где представлены общие данные об участии молодых кандидатов до 35 лет в парламентских выборах в 16 субъектах Российской Федерации:

Таблица 1. Число кандидатов в депутаты заксобраний регионов

Второй и третий столбцы таблицы – это общее число выдвинутых кандидатов от партии «Единая Россия» по мажоритарным округам и по спискам в едином округе, соответственно. В скобках указана оценка вероятного числа депутатов на основе итогов предыдущих выборов в этом регионе.

Четвертый и пятый столбцы таблицы – число молодых кандидатов в возрасте до 35 лет на проходных и непроходных позициях, соответственно. В скобках указана доля в процентах молодых кандидатов среди всех «проходных» и «непроходных».

Например, для Башкортостана условно проходными являются 54 из 55 округов, где выдвинуты кандидаты от «Единой России», плюс первые позиции в 55 региональных группах и 2 позиции в общей части списка. Всего 111 проходных позиций. 18 молодых кандидатов из 111 – это около 16%. Из 157 кандидатов по списку заведомо непроходными являются 99, кроме первых в 55 группах и трех в общей части. 30 молодых кандидатов из числа 99 – это 30%.

Во всех 16 регионах, кроме Калмыкии, половина депутатов избирается по списку, половина – в округах. Поэтому расчет доли аналогичен. Только в Калмыкии депутаты избираются без мажоритарных округов, все по списку без разбиения на группы. Здесь проходными считаются первые 17 мест, как по итогам прошлых выборов 2013 года.

Шестой столбец – это своего рода коэффициент воспроизводства элит, отношение непроходной части списка (кадрового резерва) к проходной. Без этого показателя тоже сложно оценить кадровую работу.

Содержательная интерпретация полученной статистики позволяет составить два рейтинга регионов – по продвижению молодежи здесь и сейчас, и по подготовке кадрового резерва на будущее.

Сравнивать активность регионов необходимо по сопоставимым параметрам – доле молодых кандидатов, поскольку абсолютное число зависит от общего количества мандатов (разброс от 16 до 110). Хотя определенную поправку на масштаб нужно держать в уме – в большом регионе нужно прилагать больше усилий для проведения политических установок. Поэтому лидерство Башкортостана по абсолютным показателям: 18 молодых кандидатов в депутаты от «ЕР» на проходных позициях – имеет значение.6

Также уточним, что для сравнительной оценки настроя и активности региональных элит в деле своего обновления доли процента не имеют значения, наоборот – будут отвлекать внимание. Поэтому для решения нашей аналитической задачи достаточно точности плюс-минус полпроцента.

Рейтинг 1 - по доле молодежи на проходных позициях (регионы):

1. Иркутская	20.5%
2. Забайкальский	17%
3. Башкортостан	16%
4. Калмыкия	11,5%
5-6. Ивановская	11%
5-6. Кемеровская	11%
7. Ульяновская	10,5%
8-9. Владимирская	10%
8-9. Смоленская	10%
10. Хакасия	8%
11-12. Бурятия	7%
11-12. Саха-Якутия	7%
13-14. Архангельская	6%
13-14. Ярославская	6%
15. Ненецкий а.о.	5,5%
16. Ростовская	1,5%

При первом же взгляде на этот рейтинг текущего лидерства видно, что впереди оказались партийные организации «Единой России», в которых исполнительная власть долгое время была или остается у губернаторов от оппозиции (КПРФ – в Иркутске, СР – в Чите). Судя по всему, отношения «Единой России» с губернатором от ЛДПР в Смоленске не настолько стимулируют активность и обновление партийных кадров, как в названных двух регионах.

При этом в Башкортостане практически таких же результатов добились без фактора партийного противостояния. Можно предположить, что в этой республике главным фактором является хорошая демография – высокий процент молодежи, а также определенная конкуренция трех примерно равных этнических общин, обеспечивающая динамику внутри ведущей партийной организации.

Остальные регионы идут достаточно плотным «пелетоном», кроме явного аутсайдера – Ростовской области, где наоборот – очень высокая внутрипартийная конкуренция среди «старых» элит не оставила шансов для молодых кандидатов.

Рейтинг 2 – по доле молодежи в региональном кадровом резерве (справа – коэффициент воспроизводства резерва):

Место в рейтинге в подготовке кадрового резерва, в том числе доля молодых кандидатов, судя по всему, сильно зависит от активности главы региона.7 В случае Иркутской области – это активное соперничество партий. Другой известный пример – активность губернатора Ульяновской области по проведению всевозможных конкурсов, тестов. Поэтому его второе место – не удивляет.

Скорее всего, и в случае неожиданного лидера из Ивановской области ключевым фактором является позиция недавно назначенного врио главы региона (на предыдущих выборах молодых кандидатов было всего два). Похожий эффект заметен с приходом нового руководства в Бурятии. А вот в Забайкальском крае с уходом «оппозиционного» губернатора мотивация в подготовке молодого кадрового резерва, видимо, резко снизилась.

Нулевой показатель Ярославской области говорит сам за себя – видимо, и партийные руководители чувствуют успокоение, и губернатор не видит необходимости в укреплении и обновлении партийной опоры.

Самый низкий коэффициент воспроизводства кадрового резерва – всего половина от основного списка, обесценивает формально третью позицию Калмыкии в данном рейтинге.

В то же время Башкортостан с самой сбалансированной кадровой политикой подтверждает лидерство по сумме двух рейтингов, наряду с нелояльной «Единой России» Иркутской областью.

Проанализируем аналогичную таблицу для выборов-2018 в муниципальные собрания 12 административных центров регионов:

Таблица 2. Число кандидатов в депутаты городских собраний

Понятно, что в политической «табели о рангах» статус городского депутата, даже в столице региона, несколько ниже. По традиции это – ступень политической карьеры, предшествующая выходу на уровень регионального парламента. Поэтому и возраст кандидатов в среднем заметно моложе. По этой же причине было бы неверно объединять рейтинги на уровне регионов и на уровне крупных городов.

Тем не менее, рейтинги на уровне административных центров регионов могут дополнить общую картину:

Рейтинг 3 – по доле молодежи на проходных позициях (города):

Лидерство Белгорода также не вызывает удивления, как и кадровая политика в Ульяновске или Башкирии, с учетом известного внимания к кадровой политике губернатора-ветерана Е.Савченко. В то же время Великий Новгород обязан кадровому обновлению новому энергичному главе региона, как и в Ивановской области или Бурятии. Совмещение выборов глав региона и города, парламента и городского собрания, вероятно, послужило стимулом для молодого кадрового резерва также и в Якутске.

Откровенный провал хакасского Абакана в продвижении молодых кадров тоже требует содержательного объяснения. Возможно, как и на уровне Ростовской области, слишком велика конкуренция «старой гвардии» за контроль над бюджетными и земельными ресурсами? Притом что на одновременных парламентских выборах Республика Хакасия имеет твердую среднюю оценку и 10 место из 16.

Рейтинг 4 – по доле молодежи в региональном кадровом резерве (справа – коэффициент воспроизводства резерва):

Заметно, что на уровне региональных центров «скамейка запасных» с участием молодежи заметно выше, даже в той же отстающей Хакасии. Однако лидерство Тюмени в данном рейтинге условно и определяется отличиями в формуле выдвижения общим списком, так что кадровый резерв в абсолютных величинах очень небольшой.

Сравнение двух рейтингов выявляет особенность Рязани среди других городов, наличие некоторой переходной ситуации между консервативной кадровой политикой и политикой обновления.

Пример Рязани показывает, что активная мобилизация молодежи на участие в предварительном голосовании, скорее, говорит о хорошей организационной готовности партийной организации «Единая Россия», откликнувшейся на федеральный проект «ПолитСтартапа». В то же время вопрос о выдвижении молодых кандидатов на проходные позиции в Рязани, как и во многих других регионах и городах, решается более консервативно.

Впрочем, по сравнению с предыдущими выборами в Рязанскую городскую думу в 2013 году число молодых кандидатов выросло: на проходных позициях – с 3 до 4, на позициях кадрового резерва – с 2 до 15. Так новая партийная установка на омоложение и обновление политики начинает работать и в консервативных регионах.

Можно также добавить, что в Рязани, как и в других консервативных регионах, в числе реально выдвинутых молодых кандидатов большинство, как и пять лет назад, составляют как раз достигшие 35 лет, то есть на грани выбывания из категории молодых.

Признание верхней планкой возраста «молодого кандидата» 35 лет – тоже свидетельствует, скорее, о переходном, пилотном варианте кадровой политической установки сверху. Для региональных руководителей и для партийных организаций тоже нужен определенный разгон и стимул в виде выполнимой политической планки.

Однако с точки зрения психологии 35-летний политик ориентирован, скорее, на участие во «взрослых играх», а не на то, чтобы быть лидером молодежи и вести ее за собой.

Чтобы оценить политический кадровый потенциал молодежной политики в регионах, будет правильно понизить планку молодежного возраста до 30 лет. При этом можно совместить откорректированную таблицу с рейтингом кадрового резерва:

Таблица 3. Число кандидатов до 30 лет (регионы)

Аналогичная таблица иллюстрирует кадровые резервы городов:

Таблица 4. Число кандидатов до 30 лет (города)

Можно заметить, что регионы и города со сбалансированной кадровой политикой, лидирующие в зачете «до 35», остаются лидерами и в рейтингах «до 30». Такие города, как Рязань, с переходным вариантом политики продвижения молодежи, пока еще не показывают наличия серьезного кадрового резерва, готового увлечь за собой молодежь.

Между тем, основным риском российской политической системы на ближайшее десятилетие может быть именно отсутствие взаимопонимания и взаимодействия постсоветского и нового поколения профессионалов, политиков, лидеров общественного мнения.8

Поэтому наряду с отбором, обучением и продвижением молодых политиков, будущих депутатов, нужно думать и о связи обновленных региональных элит с молодежными и волонтерскими НКО, деловыми объединениями молодежи, для которых нужны свои новые ниши для экономического развития. Одних только рейтингов, без содержательного наполнения молодежной политики мало.

Нужно еще раз подтвердить, что в списках кандидатов от других партий молодежи существенно больше, чем среди кандидатов «Единой России». Однако и «скамейка запасных», и конкуренция с серьезными чиновными или деловыми людьми старшего возраста в этом случае почти отсутствуют. Исключение составляют выборы в Иркутской области, где практически сложилась «экспериментальная» двухпартийность.

Попробуем резюмировать краткие итоги нашего исследования в виде обобщенного рейтинга всех 25 регионов, которые можно разбить на следующие основные группы:

Группа «лидеров»:

1-4. Башкортостан, Белгородская, Иркутская, Ульяновская области.

Группа «догоняющих»:

5-9. Адыгея, Бурятия, Забайкальский край, Ивановская, Новгородская обл.

Группа «середняков»:

10-16. Калмыкия, Саха-Якутия, Красноярский край, Архангельская, Кемеровская, Рязанская, Тюменская области.

Группа «консерваторов»:

17-21. Хакасия, Тува, Владимирская, Волгоградская, Смоленская обл.

Группа «проблемных»:

22-25: Ростовская, Свердловская, Ярославская обл., Ненецкий а.о.

В группу лидеров входит «двухпартийная» Иркутская область, а также три региона с сильными лидерами, уделяющими максимум внимания работе с молодежью, кадровым резервом.

В группе догоняющих три региона, в которых одновременно проходят выборы губернаторов, и где активно проявляют себя временно исполняющие обязанности глав региона. Забайкальский край сохраняет пока действие стимула региональной «двухпартийности», а в Адыгее наиболее проявлен фактор в среднем более молодого населения и местных традиций поддержки молодежи.

В группу «середняков» входят регионы, где в равной степени проявлены как консервативные тенденции в отборе кадров, так и новые веяния в части мобилизации кадрового резерва. Регионы, где преобладает консервативный настрой, не проявились новые политические установки федерального центра, включены в группу «консерваторов».

Наконец, в группу проблемных попали регионы с явными провалами кадровой работы с молодежью – даже по сравнению с «консерваторами».

Исследование охватывает только 25 из 85 регионов России, однако позволяет сделать некоторые обобщенные выводы. Прежде всего, ситуация с кадровым резервом и в целом молодежной политикой не зависит от размера экономики или числа жителей в регионе, административном центре, а только от активности политического руководства.

Стимулирующим фактором в ряде регионов являются национальные традиции поддержки молодежи, высокая доля молодых людей среди населения. Проблемным фактором чаще всего является самоустранение руководства региона от работы с кадровым резервом, когда отбор кандидатов в представительные органы власти отдан на откуп лоббистским группам.

Аристов Антон Викторович,преподаватель политологии, НИТУ МИСиС (г.Москва)

Пугачев Роман Владимирович, политолог, член экспертного совета ЦСПИ (г.Рязань))

"Исследование подготовлено участниками экспертного клуба "Региональная политика" Центра социально-политических инициатив" А.Аристовым и Р.Пугачевым специально для научно-практического журнала "Выборы: теория и практика" №3 (47), 2018.